Предо мной предстала комната в процессе перестановки. Мира командным голосом руководила двумя здоровыми парнями, которые, натужно сипя, передвигали мою постель ближе к стене, чтобы освободить место под мебель для Марии. У окна уже громоздился каркас для кровати девочки (односпальной, но сразу полноразмерной) и сундук под вещи. Сама девочка обнаружилась тут же – сидя на сундуке, она, обхватив колени, наблюдала за рабочим процессом. Заметив входящую в комнату меня, Мария, чудное дитя, сразу подбежала и протянула руки, забирая книги и складывая их на письменный стол. Парни поклонились, а Мира, всплеснув руками, присела в реверансе, извиняясь за то, что я застала весь этот бардак.

– Ничего, занимайтесь делом. – Махнув рукой, я положила меч на столешницу к самой стене и села за стол, принявшись раскладывать книги и листки с расчетами. Я не чувствовала в себе желания погружаться в цифры, но висеть у занимающихся делом людей над душой не хотелось. Однако стоило только всем перестановочным работам в моих покоях закончиться, а работникам с поклоном уйти, как за еще не закрывшимися дверями замаячил Харакаш в сопровождении какого-то мужчины.

Увидев эту пару, Мира сразу стала напоминать потихоньку закипающий чайник, но молча, повинуясь моему кивку, впустила обоих, тут же устроившись неподалеку, чуть за моей спиной якобы для того, чтобы заплести Марии волосы.

– Ваше высочество, – поклонились мужчины. Харакаш – как обычно, чуть сгибая спину, а сопровождающий его – в глубоком поклоне. – Я осмелился вызвать мастера Гойшека, он – видный, хоть и недооцененный бронник. Учитывая всю ситуацию, я предполагаю, что вам потребуется доспех… и ножны, – закончил мой наставник, покосившись на лежащий на столе меч.

– Разумно, – кивнула я. Ну вот, настала пора обзавестись своими собственными доспехами.

– С вашего позволения, ваше высочество, мне нужно снять мерки…

За моей спиной словно бы завелось гнездо гадюк, такой жуткий звук издала служанка.

– Нет уж, ни один мужлан не полезет своими рабочими ручищами к ее высочеству Эвелин!

Харакаш насмешливо цокнул, глядя на меня. Бронник стушевался – было видно, что ему самому крайне неловко от всей этой ситуации. Я почувствовала недовольство и уже собиралась весьма резко высказать Мире, чтоб она не мешала, как ее следующая фраза удивила всех, кто находился в комнате.

– Я не покушаюсь на ваше мастерство, Гойшек, но уж мерки со своей госпожи я смогу снять сама, не будь я дочерью Дируна из Гольштада!

У мастера меча и Гойшека не фигурально отвисла челюсть. Смотря на их лица, я покосилась на служанку, что явно довольствовалась произведенным эффектом. Это, впрочем, не помешало ей шустро выставить не сопротивляющихся мужчин за дверь, мило проворковав Гойшеку, что она принесет ему мерки завтра рано утром. Дверь захлопнулась, и я выжидающе уставилась на Миру.

– Ваше высочество, я с пяти лет, вплоть до замужества, помогала отцу в мастерской, поверьте, я знаю, как надо снимать мерки для изготовления доспеха. – Мира смотрела на меня прямо и открыто, уверенная в своих словах.

– Охотно верю.

Как интересно, дочь бронника стала королевской служанкой…

Вечер прошел практически по-семейному. Переодевшись в «домашнее», как я мысленно окрестила наряд из длинного шелкового платья с запахом фисташкового цвета и похожего фасона чуть более короткий халат из теплой шерсти, я все же засела за расчеты после того, как Мира сняла с меня мерки.

Мария перебирала обновки – моя служанка принесла свои старые вещи и часть легкой рукой подогнала на девочку прямо при мне. Отмытая, нормально одетая, она казалась вполне нормальным ребенком, которому просто очень-очень не повезло в этом жестоком мире.

Ширму, которой я хотела отгородить свою постель, обещали привезти только завтра, но меня это мало смущало – одну ночь поспим и без «зонирования жилой площади».

Когда цифры стали сливаться у меня перед глазами, а Мария – откровенно клевать носом, я скомандовала отбой. Переодевшись в ночную рубашку до пят, к которой уже начала привыкать, я забралась в кровать, сделав себе уютный кокон из одеяла, и, пожелав своей соседке по комнате добрых снов, задремала.

Следующие два дня прошли особо ничем не примечательно. Разве что я стащила у Миры иголку и проткнула надувшиеся на пальцах мозоли, чтобы они присохли и зажили быстрее. На тренировках мне приходилось заматывать ладонь льняным бинтом – иначе бы я просто не смогла сжимать рукоятку тренировочного меча. Харакаш поморщился, конечно, но ничего не сказал.

Король передал мне несколько писем, в которых сообщалось, что герцоги с большим удовольствием приняли приглашение в столицу; даже герцог Оташский обещался прибыть через несколько дней, а вот из Фиральского герцогства было по-прежнему тихо. Конечно, надежды на то, что Стефан или Герберт в разгар военных действий на их территории вдруг прибудут ко двору, практически не было, но отправить хотя бы весточку… Неужели и это сейчас для них настолько сложно?

Магистр Фарраль осмотрел Марию и сообщил, что немота девочки является «естественной реакцией на вещи, нанесшие непоправимый ущерб ее сознанию», проще говоря – имела психологический характер. Это одновременно и ужасало, и внушало надежду – страшно представить, какие трудности перенесла моя фрейлина, но последствия их можно было преодолеть.

Божество молчало. Это изрядно нервировало, а еще я никак не могла взять в толк, что же мне делать со своими «способностями», как их развивать и что они вообще из себя представляют. Ничего экстраординарного в себе я по-прежнему не замечала, даже мозоли на руках быстрее не заживали, только все так же иногда чувствовала чужие эмоции, самые сильные. Причем, как выяснилось, для этого мне необязательно было бодрствовать – я моментально проснулась, когда от Марии, спящей в кровати за ширмой, пошли настоящие волны безысходной тоски и страха. Девочка смогла успокоиться только тогда, когда я разбудила ее, вырвав из глубокого и цепкого кошмара, и на остаток ночи положила рядом с собой в кровать. Честно говоря, я обычно с трудом переносила вынужденные разделения постели, сказывались детские воспоминания от понаехавших на какой-то семейный праздник далеких родственников, притащивших с собой детей. Мне тогда пришлось делить кровать с двумя двоюродными сестрами, моими ровесницами, но очень противными и высокомерными девчонками. Почему-то это не мешало мне потом ездить на различные фестивали, ночевать в одной палатке с еще двумя-тремя людьми, но вот кровать… по моему стойкому убеждению, в ней было место только выбранному мною мужчине.

Впрочем, Мария занимала смехотворно мало места, и я все же решила пожертвовать своим комфортом на одну ночь – девчушку мне было жаль.

В попытках «почувствовать силу» я даже вспомнила курс йоги, на который ходила почти два года. Дождавшись, пока Мира заберет девочку к себе (там она учила ее и еще одного ребенка писать и считать), я распласталась на обшитом деревом полу в позе Бхуджанга-что-то-там, ища связь с внутренними энергиями и вибрациями космоса. Нашла закатившееся под трюмо кольцо и офигевшую от такого поворота мышь, явно залетную (ибо дыр я не нашла даже при самом тщательном осмотре) и не ожидавшую столкнуться нос к носу с моей царственной особой. Мышь с позорным писком ретировалась под шкаф, а я со стоном ткнулась лбом в пол. Все было бесполезно – я не чувствовала в себе ничего, никаких отголосков божественной силы. Но она во мне была, и это факт, а значит, я просто что-то не так делала. Но что?